Давайте поразмышляем: допустимо ли жить во лжи, чтобы сохранить важные отношения? Чтобы ответить на этот вопрос, мы обратимся к драматургической концепции Ирвинга Гоффмана, утверждающей, что “нет никакого «я»” вне наших отношений. Для контраста мы призовём на помощь того самого задумчивого датского сына проповедника – Сёрена Кьеркегора.
Содержание
Гоффман: весь мир – театр
Во многих мировых философиях встречается общий мотив, утверждающий, что если снять весь социальный багаж и внешний лоск, то можно найти своё истинное «я». Будь то религиозная душа, res cogitans Декарта или «аутентичное Я» экзистенциалистов – идея в том, что под всем этим скрывается наша личная идентичность и суть – истинное “я” и настоящее “я”. Для Гоффмана это не так. Наша идентичность полностью определяется нашими социальными ролями.
Мы меняемся, когда находимся рядом с другими людьми. Мы не только презентуем себя определённым образом, например, в том, как мы говорим или ведём себя, но даже думаем по-другому. Всё наше существо меняется, когда мы находимся рядом с другими людьми. Мысль о том, что мы постоянно носим маски, не нова. А как насчет идеи о том, что за этими масками ничего нет? Вот это уже интереснее.
Всё это означает, что вы не существуете как чистая, абстрактная идентичность. Существуют только вы – друг, вы – любимый человек и вы – сын (или дочь). Именно последняя идентичность подводит нас к сути проблемы Гоффмана. Мы должны делать всё возможное, чтобы защитить отношения. Вы должны играть только ту роль, которая вам отведена, и вести себя так, как того требует сценарий.
А сценарий в данном случае – быть добрым, послушным и уважительным сыном. Драма, разыгрывающаяся между вами и матерью, похожа на ту, где не говорят о “безумных” вещах. В этой пьесе мать видит вас своим вежливым и невинным маленьким ребенком. Гоффман советует защищать отношения. Носите маску. Говорите ложь.
Кьеркегор: полночный час
Что бы вы ни говорили о высшем обществе Европы 19 века, но они знали толк в масках. Их жизнь была полностью определена тем, чтобы выглядеть подобающе и убедиться, что все видят, как подобающе ты выглядишь. Это было общество, метафорически и буквально, зажатое в корсеты. И Кьеркегору это очень не нравилось.
Кьеркегор считал, что наступает момент, когда маска начинает душить настолько, что ты либо падаешь в обморок, либо кричишь в часто разрушительном бунте. Маска сброшена на пол и растоптана. Это то, что Кьеркегор называет “полночным часом”, когда груз всей лжи становится слишком тяжелым, чтобы его нести. У некоторых это удушающее бремя длится опасно долго.
Но причина, по которой эти маски так опасны, заключается в том, что они являются самой антитезой любви. Как писал Кьеркегор, человек “может быть так необъяснимо вплетён в жизненные отношения, выходящие далеко за его пределы, что почти не может раскрыть себя. Но тот, кто не может раскрыть себя, не может любить, а тот, кто не может любить, – самый несчастный из всех людей”. Для многих людей любовь предполагает проницательный взгляд другого человека, который видит тебя таким, какой ты есть, и принимает всё, что он видит.
Это когда двое возвращаются с вечеринки, надевают пижамы и позволяют себе снова быть нормальными. Любовь лишена притворства. Нельзя поцеловать человека в маске. Так что, по мнению Кьеркегора, ложь мешает нам любить свою мать. Кьеркегор считает, что если наша мама действительно любит нас, то она захочет увидеть всё, что ты есть – “безумную” жизнь так же, как и праведную. Она не хочет маску. Она хочет видеть нас, какой бы испуганной и измученной ни была наша душа.
Разные мамы
Философы часто грешат тем, что представляют идеализированную, диснеевскую версию любви. Кьеркегор, возможно, прав, говоря, что некоторые виды любви могут “видеть за маской”, но это не единственный вид любви. Скорее всего, это настолько невероятно редкое явление, что его можно считать исключением. Нет ничего плохого в том, что можно любить человека, который представляет собой персону.
Можно любить роль, которую играет человек, не любя “аутентичное ядро”. Более того, если Гоффман прав, то, возможно, альтернативы и нет. Жан-Поль Сартр однажды обсуждал идею “взгляда”, когда мы меняем всё своё существо, когда за нами наблюдают. Мы ведём себя по-другому рядом с другими людьми, и единственное время, когда мы “сами собой”, – это когда мы одни. Каждые отношения предполагают определённую хореографию.
В каждых отношениях есть свой способ общения и поведения; всегда есть вещи, которые остаются несказанными. Так что, в конце концов, всё действительно зависит от того, какие отношения у вас с матерью. Если это любовь “со всеми бородавками”, которая была и всегда будет полностью прозрачной, то можно не переживать за правду. Но зачастую мудрость подсказывает, что лучше продолжать отношения так, как они сложились. Любите свою маму так, как вы всегда её любили.
Читайте также: Благо сознательных и бессознательных отношений