У животных, как и у людей, есть культура, и эта культура может накапливаться и развиваться даже у таких животных, которых мы считаем простыми, поэтому должно быть что-то еще , что отличает наши культуры.
Новое исследование утверждает, что в попытках отличить человеческую культуру от животной мы сосредоточились не на том. Отличительной чертой является не способность развивать уже существующие культурные модели, а гибкость нашей культуры, позволяющая ей развиваться в самых разных направлениях.
Человек потратил столько интеллектуальных усилий на то, чтобы понять свою уникальность, что это почти превратилось в комплекс. На протяжении многих лет одна за другой характеристики, считавшиеся исключительно человеческими, обнаруживались у животных, иногда у самых разных видов. Но если исключить разум, использование орудий, огонь, смех, теорию разума и культурную передачу, то что же остается?
«Десять лет назад считалось, что именно способность человеческой культуры накапливаться и развиваться делает нас особенными, однако, новые открытия в области поведения животных ставят эти идеи под сомнение и заставляют нас переосмыслить, что делает наши культуры, и нас как вид, уникальными», — говорит д-р Томас Морган из Университета штата Аризона.
Некоторые, исходя из этого наблюдения, могут утверждать, что люди на самом деле не уникальны, что мы всего лишь один вид животных среди многих, хотя и с более сложными инструментами. Морган и соавтор исследования профессор Маркус Фельдман из Стэнфорда с этим не согласны. Они отмечают, что люди достигли экологического доминирования, которое выделяет нас среди остальных. В мире, где люди и домашний скот составляют 96% наземной биомассы млекопитающих, оставляя всего 3% для львов, тигров, медведей и всех остальных, это очень убедительный аргумент.
Хотя наш интеллект, несомненно, способствовал достижению этой точки, он определенно не является единственной причиной. Наше господство — это продукт тысяч технологических достижений, ни одно из которых не принадлежит одному человеку. Наша культура позволяет нам собирать эти достижения и развивать их. Как говорит Морган, считалось, что мало какие, если вообще какие-либо животные, способны на это.
В своей работе Морган и Фельдман приводят примеры из всего животного мира, демонстрирующие, что социальные животные также накапливают культуру, хотя иногда в формах, которые мы не сразу можем распознать. Опровергнув гипотезу кумулятивной культуры, они рассматривают семь альтернативных теорий о том, чем человеческая культура отличается от культуры животных, и отвергают каждую из них, прежде чем представить свое собственное объяснение: нас выделяет открытость человеческой культуры.
Один из примеров, используемых авторами для демонстрации кумулятивной культуры у животных, — это муравьи-листорезы, которые выращивают грибок для питания. Будущие королевы берут с собой часть грибка, когда основывают новую колонию. Симбиотические отношения означают, что используемый ими грибок эволюционировал в течение миллионов лет и теперь существенно отличается от тех, которые существуют без муравьев. Грибок является частью культуры муравьев, и кумулятивные изменения в его геноме сделали его более подходящим для успеха колонии. Это также опровергает альтернативную версию гипотезы кумулятивной культуры, согласно которой именно наша способность к надежной передаче изменений выделяет нашу культуру.
Если вам трудно рассматривать грибок как форму культуры, вспомните новокаледонских ворон, мастеров изготовления орудий. Вороны в некоторых регионах создают более сложные орудия, чем в других. Маловероятно, что это объясняется существенными генетическими различиями; скорее всего, вороны в некоторых частях острова развили культуру более совершенного изготовления орудий. Еще более явные региональные различия существуют у шимпанзе при изготовлении орудий для ловли термитов.
Морган и Фельдман утверждают, что человеческая культура отличается от культуры животных своей гибкостью в отношении новых моделей поведения, которые она может включать. Животные могут развивать культуру защиты от хищников, например, но эти модели обычно берутся из узкого круга возможностей. Когда наследование эпигенетическое, оно может работать только с имеющимся генетическим диапазоном.
Аналогично, культуры животных находят способы более эффективно использовать природные явления, но люди продемонстрировали свою способность адаптировать свою культуру к обстоятельствам, не похожим ни на что, с чем мы сталкивались раньше.
Это и есть ключевое отличие, та самая гибкость, которая возвышает человеческую культуру над всем остальным живым миром.
Обобщение всех теорий, которые рассматривают авторы, не говоря уже о поразительных примерах, которые они приводят для их опровержения, потребовало бы гораздо более объемной статьи.
К счастью, исследование опубликовано в открытом доступе в журнале Nature Human Behavior.
Читайте также: Культура человека меняется слишком быстро, и эволюция не поспевает